April 24, 2013

Пышно-парадное, учтиво-вычурное, изысканно-простодушное искусство России XVIII века. В тех залах Третьяковской галереи, Русского и других наших музеев, что отведены ему, встречаемся мы со скульптурными портретами, изваянными из мрамора и отлитыми в бронзе Федотом Ивановичем Шубиным – непревзойденным мастером психологического портрета в России. Многогранность раскрытия образа — главное достоинство таланта Шубина (1740-1805). Он умел остро и метко запечатлеть выражение лица, передать мимику, взгляд, поворот, посадку головы.

Судьба Федота Шубина. Все в ней значительно. Все неотрывно от истории народа. Все равно обличает и славит его эпоху. Равнозначно переплелись в этой судьбе бытовые неурядицы и социальные уродства, маленькие повседневные радости с высочайшими взлетами человеческого гения, эпизоды частной жизни и события, двигавшие культуру нации, заботы о хлебе насущном и муки творчества.

Шубин родился в семье «черносошного» крестьянина (крестьянина, платившего подушную подать, не крепостного, но и не свободного) близ Холмогор. С юных лет владел он традиционным для беломорских рыбаков косторезным мастерством. В 1759 году Федот Шубной (Шубиным он стал благодаря описке неведомого канцеляриста Академии художеств) едет в Петербург. Там он работает дворцовым истопником и все свободное время режет по кости и перламутру. Судьбой юноши заинтересовался его великий земляк и родственник Михаил Васильевич Ломоносов. Благодаря высокому заступничеству Федота Шубина «истребовали» в Академию художеств, где он и проучился с 1761 цо 1766 год. Полученная за выполненную в рельефе композицию «Убиение Аскольда и Дира» большая золотая медаль дала Шубину право на заграничную пенсионерскую поездку.

Три года он работал в Париже, затем два года в Риме, в городе, который в годы становления классицизма был центром притяжения воспитанников всех национальных академий. Шубин побывал на раскопках в Помпеях и Геркулануме. В 1773 году он вернулся в Петербург. В период пребывания за границей Шубин исполнил из мрамора погрудный рельефный портрет графа Шувалова. Далее следует бюст А. М. Голицына. Не ограничиваясь передачей внешних черт модели, скульптор становится на путь глубокого проникновения во внутренний мир образа. Эта работа приносит ваятелю громкую славу.

С любезно-снисходительной улыбкой, поверх и почти сквозь тебя глядит князь А. М. Голицын, истинный сын своего противоречивого века. Крепостник и эстет. Пресыщенный скептик и барин-меценат. Образованнейший человек и изнеженный вельможа. Такие, как он, всем обличьем и речами изумляли европейцев — сколь же далеко шагнула медвежья Россия за какие-нибудь полстолетья по распахнутому перед ней Петром Великим пути просвещения. Продолжая «читать» дальше этот портрет-бюст, узнаем мы еще о князе Алексее Михайловиче, что был он незаурядного ума и испил немалую толику горечи разочарования. Человек он нерешительного и немужественного характера, научившийся к зрелым годам с истинно аристократической небрежностью носить маску снисходительного величия, искусно пряча за ней скепсис, душевную лень и усталость. Маска эта будто то появляется, то исчезает в портрете. Едва отступишь на почтительное расстояние от мраморного лика, едва ослабишь пристрастье взгляда, как маска-стереотип проступает яснее: перед тобой не конкретно князь Голицын, а олицетворение блестящего екатерининского вельможи, приближенного к «просвещенной монархине».

Едва привез Шубин в Россию этот сделанный им в Париже бюст, как был встречен громкими восторгами двора и самой Екатерины II. Бюст Голицына сразу же определил счастливое начало для его творца. Императрица повелела «никуда скульптора не определять, а быть собственно при ее величестве». Шубину был заказан бюст Екатерины. А вслед потекли заказы на бюсты и всей придворной знати. И 4 сентября 1774 года в нарушение правил Федоту Иванову сыну Шубину присуждено было звание академика — не по предложенной советом Академии художеств программе «Ендимион заснувший», а по исполненным портретным работам.

Шубин создал за свою жизнь десятки скульптурных бюстов. Никогда не повторяясь, в рамках строгой формы он всякий раз находил и своеобразную композицию, и особый ритмический рисунок, идущий не от внешнего приема, а от содержания изображаемого.

С годами Шубин глубже, а подчас и суровее дает психологические характеристики. Яркий пример — мраморный бюст министра иностранных дел Екатерины II Безбородко. В бюсте Павла I смелая правдивость граничит с гротеском. Бюст Павла I – шедевр, потрясающий равно силой проникновения в сложнейший, противоречивейший, запутаннейший внутренний мир личности и творческим бесстрашием художника. Он разглядел бешеный, нелепый, непростой внутренний мир августейшей своей модели. Отразил до дна словно бы раздерганную душу властителя-урода. Страшного императора. Несчастного человека. Сменяются на неподвижном «каменном лике» будто соскальзывающие незаметно одно в другое живые выражения.

Чуть изменишь точку, с которой глядел на бюст, как черты императорского лица кажутся то сведенными в судороге истерического бешенства, то застывшими в спокойном, исполненном достоинства величии! Шубин находит ту эталонную меру, чтобы тактично и сдержанно, не затмевая характеристики человека, подчеркивалось величие торжественным облачением. Горностаевая мантия, кресты и звезды орденов, Мальтийский крест — знак командора, двуглавые русские орлы, спаянные в наплечную цепь ордена Андрея Первозванного — высочайшей награды России, учрежденной Петром Великим.

Бюст понравился Павлу. Однако приходит в Совет академии униженное прошение окончательно впавшего в крайнюю нужду скульптора: «…покорнейше прошу, дабы соблаговолено было в удовлетворение моей службы по недостаточному моему состоянию не оставить дачею хотя одной казенной квартиры с дровами и свечами». О жалованье и речи нет. А причиной тяжелого положения великого Шубина стал портрет юного Платона Зубова, возникшего подле состарившейся императрицы, который вышел из-под шубинского резца.

Неизменно бережный к малейшему проявлению человеческого в человеке, чуткий этот резец словно бы напрягся от отвращения и гнева, когда Шубин-психолог, Шубин-человеколюбец не смог на этот раз отыскать в своей спесивой и вылощенной модели ни достоинств, ни духовных ценностей.

Ничто не опущено из атрибутов величия и власти, щедро расточавшихся монаршей рукой на последнего любимца. Драгоценный чеканный панцирь, поверх — муар орденских лент, тяжелые складки подбитой горностаем шелковой мантии, нарядно драпирующей точеный цоколь подставки. А на военных доспехах ярче всего прочего сияют увенчанный императорской короной медальон с профилем Екатерины II да усыпанный алмазами аграф с ее же вензелем. Ордена, почти оскорбительно неуместные на этой груди, Шубин спрятал в драпирующихся складках.

Казалось бы, столь пышный декор бюста должен был импонировать юному князю. Но стоит взглянуть на лицо, и делается понятно, почему даже столь обильная внешняя маскировка не спасла скульптора от гнева всесильного фаворита, а значит, и монаршей немилости. Мелочность и злобность, спесь и пустота, ничтожество, уверовавшее в свое величие. Юность с холодно-мертвенной душой. Красота, искаженная гримасой духовного уродства. Металлический взгляд, отлитый в бронзе. С того мига, как князь Зубов заглянул в эти бронзовые глаза своего слишком похожего двойника, судьба «любимого скульптора императрицы» была решена. Шубин был обречен на забвение, на смерть в нищете.

В 1801 году от пожара погибла скромная шубинская мастерская, «в коей истреблены купно и изделия и орудия, к произведению художества служащие, в которой единственно состояла вся моя подпора и имущество», — горько скорбит окончательно сломленный Шубин в прошении на высочайшее имя уже Александра I. В том же пожаре сгорел, верно, и тот «небольшой дом деревянный», который только и «успел он стяжать, питаясь лет двадцать одними трудами своего художества».

Всепобеждающая сила таланта, захватывающая жизненность созданных образов, ярко выраженный новаторский характер деятельности Шубина позволяют отнести произведения этого великого русского скульптора к числу высочайших достижений русской художественной культуры XVIII столетия.

Никто с такой простотой, благородством, целомудрием не коснется резцом сокровеннейших глубин души человеческой. Никто не постигнет секрета того, как столь малыми, до аскетизма скупыми, но перенасыщенными выразительностью художественными средствами достичь этих глубин. Словом, никто не обгонит свое время на многие столетия, как то было даровано ему — Федоту Шубину.

Телеграм-канал «Классика»

Ад

Багровые языки пламени, непроглядный мрак подземного царства, фантастические фигуры уродливых дьяволов – все

Мадонна Фиренце

Несмотря на наличие подписи, остается неясным, кто был автором эрмитажной хоругви. Существовало несколько

«Купающаяся в ручье женщина»

Этот интимный бытовой сюжет, не притязающий ни на какое философское или психологическое значение,

«Пейзаж с замком Стен»

Его могучий реализм, чуждый здесь внешним эффектам, захватывает нас проникновенной

Святой Себастьян

Юный, безбородый Себастьян, с густыми вьющимися волосами, голый, прикрытый лишь по чреслам, привязан

«Похищение сабиянок»

Кипучий темперамент великого фламандского мастера заставлял его весьма вольно обращаться

«Венера» Веласкеса

Настоящая известность «Венеры с зеркалом» началась с выставки испанской живописи, устроенной Королевской Академией

«Лавки» Снейдерса

Многообразие форм и красок, живой ритм, особый мажорный тон и яркая декоративность присущи каждой из этих картин,

Мастер женских полуфигур

Однако Мастер женских полуфигур выработал собственную индивидуальность

Творчество Артсена

Он обобщал формы, уменьшал количество деталей и мелочей в картине, стремился к ясности композиции. В образе

Нидерландская «Голгофа»

Четкие линии ограничивают контуры тел, контрасты света и тени выявляют их пластический

Исцеление иерихонского слепца

Христос, исцеляющий слепого, изображен в центре, но не на первом плане, а в глубине

Ночное кафе

В «Ночном кафе» – ощущение пустоты жизни и разобщенности людей. Оно выражено тем сильнее, что вера в жизнь

Едоки картофеля

Это программное произведение художника, он писал его с огромным увлечением и мыслил как вызов академическому

Портрет Томаса Мора

Широкий красивый лоб. Тесно сомкнутые губы. Человек действия? Безусловно. Но и умница, с живым любопытством

Юдифь

На ней была изображена молодая женщина, попирающая ногой мертвую голову врага. В глубокой задумчивости, держа

Фрески Дионисия

Оторвать от этих росписей взгляд невозможно. В них гармония и изящество, в них светлая праздничность, в них

Страшный суд

Страшный суд. Тот, на котором, по учению церкви, воздается всем: и праведникам и грешникам. Страшный, последний

Гентский алтарь

Краски, засиявшие на бессмертных картинах Яна ван Эйка, не имели себе равных. Они переливались, сверкали,

Тайны «Помолвки»

Таинство брака носило в средневековье несколько иной характер, чем ныне. Взаимное решение о вступлении в брак