Люди | «Классика»

Рафаэль-II

April 7, 2014

Все, кто пишет о Рафаэле, подчеркивают удивительную силу его таланта, его светлый и радостный дар, гармоничность и проникновенность его творений, пластичность и красочность его несравненной кисти. Следует подчеркнуть, что гений его ковался в труде, в непрерывном, непрестанном совершенствовании. Мало кто из художников так упорно овладевал знаниями, в том числе и художественными знаниями века; так упорно совершенствовал и рисунок, и приемы; так умел использовать вновь накопленное для собственного развития, для качественно новых свершений, для создания ярких, невиданных до него шедевров, как Рафаэль.

Он начинал в Урбино еще мальчиком, вероятно, в мастерской отца — немного художника, немного ювелира, потом учился в мастерской Тимотео Витти. Затем была Перуджа.

От тех, начальных времен сохранилось «Распятие». Рафаэль здесь — всего лишь верный ученик Перуджино. Он настолько копирует стиль мастера, его манеру, что, как справедливо заметит известный советский искусствовед Б.Р. Виппер, вряд ли можно было бы догадаться, что это не Перуджино, если бы не подпись Рафаэля. Четыре года спустя он уйдет далеко вперед. «Обручение Марии» (аналогичную картину создал и Перуджино) — это уже самостоятельное и сильное произведение.

Обручение Марии

Во Флоренции, в городе, который был колыбелью итальянского Возрождения совершенствует свой талант Рафаэль. Это сюда, во Флоренцию, в 1501 году возвратился Леонардо да Винчи после того, как французы захватили Милан. И это здесь, во Флоренции, вернувшийся в том же, 1501 году из Рима Микеланджело Буонаротти изваял знаменитого своего «Давида» — прекрасного юношу, вступившего во имя свободы своего народа в единоборство с противником, во много раз более сильным, и победившим врага.

Четыре года проводит во Флоренции Рафаэль. У Леонардо (точнее, на творениях Леонардо) учится он изображать движение фигур. У Микеланджело — пластичности, умению в спокойствии передать ощущение динамичности. И уже тогда он приобретает известность как живописец мадонн. «Мадонна в зелени», «Мадонна дель Грандука», «Мадонна со щегленком», «Прекрасная садовница».

Мадонна в зелени

Простор, воздушность. Возвышенность образов, прирожденное чувство меры. Не менее пятнадцати картин с изображением мадонн написал в эти годы Рафаэль: искал все новые и новые решения, свежие, проникновенные, поэтичные.

Мадонна со щегленком

Художник-лирик? Да, все еще преимущественно лирик. Но зреет у него в мятежной Флоренции стремление к сюжетам драматическим, к композициям масштабным. Не свойственной ему до тех времен монументальностью, драматической выразительностью образов поражает написанное в 1507 году на канонический библейский сюжет «Положение во гроб». Это было только началом.

Положение во гроб

Мастером монументальной живописи Рафаэль становится в Риме. Он поселился в Вечном городе, вероятно, в конце 1508 года, может быть, и несколько ранее, не без содействия, возможно, папского архитектора Браманте, которому было поручено перестроить и украсить Ватикан, своего земляка Браманте, вошедшего в те годы в большую силу.

Впрочем, своему появлению в Риме Рафаэль был, несомненно, в первую очередь обязан самому себе — своей неуемной страсти к совершенствованию, ко всему новому, к работе крупной и масштабной. Начинается великий взлет.

И до настоящего времени главной достопримечательностью Ватикана, помимо Сикстинской капеллы, несомненно, являются станцы (stanza — комната) — три не очень больших сводчатых помещения на втором этаже старой, построенной еще в середине XV века части дворца. Именно здесь и начнет великий мастер долголетнюю свою работу. Сначала в 1508- 1511 годах в «Станца делла Сеньятура» (segnatura— по-итальянски «подпись»; в этой комнате подписывались папские документы), затем в «Станца д’Элиодоро» — в 1511-1514-х, и наконец, в «Станца дель Инчендио» — в 1515-1517-х.

Впрочем, фрески в третьей станце в основном выполнили — не очень удачно — его ученики: мастер был занят другими заказами. Зато росписи в первых двух станцах стали не только гордостью и славой Рафаэля, но и гордостью и славой всего искусства эпохи Возрождения, всего мирового искусства. Они производят незабываемое впечатление: это целый мир чувств, идей, верований, это запечатленные страницы истории становления человечества.

И в них с необычайной силой воплотились светлые мечты эпохи о высоком призвании человека, о добре, справедливости и безграничных просторах духовной деятельности. Великие идеи Возрождения.

Диспут

Одним из таких величайших в истории человечества творений и являются росписи в «Станца делла Сеньятура», с их знаменитыми «Диспутом», «Афинской школой», «Парнасом» и с фреской, посвященной правосудию, а также многими другими отдельными композициями и аллегорическими фигурами, с многокрасочными сценами на мифологические сюжеты и сюжеты из античной истории.

Здесь действуют великие философы и ученые: Гераклит, Диоген, Эвклид, Сократ, Платон, Аристотель — люди, чьи светлые имена связаны с началом проникновения в тайны бытия; здесь свое воплощение находит одна из идей гуманизма времен Возрождения — о необходимости союза свободной мысли и «праведной» религии.

Глубина обобщений, напряженность красочной кисти, резкость контрастов, динамика драматических образов, редкостный композиционный дар — все свидетельствовало об огромном и все растущем мастерстве художника, одинаково великого и в замысле и в исполнении.

Парнас

Ранее художники нередко рассматривали фрески всего-навсего как своего рода декорации, приятные, ласкающие взгляд. Рафаэль подходит к делу с иных позиций: красота не в легковесности, облегченности, условности, красота в строгой соразмерности, в гармонии всех частей, но каждая часть этого целого должна быть на месте, каждая фигура должна иметь свое назначение — в полном соответствии с правдой ситуации и по законам художественной правды.

Рафаэль был широко образованным человеком, мыслившим глубоко и мощно. Главной, определяющей, наиболее важной чертой великого живописца была поразительная способность к обобщениям и умение отобразить эти обобщения на языке искусства.

Первоначально, еще в XV веке, анфилада папских комнат была расписана Пьеро делла Франческа, Синьорелли и другими живописцами.

Когда Юлий II решил обновить фрески, он вначале поручил это учителю Рафаэля — Перуджино, Джованни Антонио Бацци, по прозвищу Содома, и Брамантино Перуцци. Но, увидев работу Рафаэля, он поручил все дело ему.

Несмотря на внешнюю хрупкость, Рафаэль был очень мужественным человеком. В год перевода в Рим ему едва исполнилось двадцать пять лет. Раз приняв решение, он не свернет с избранного пути, и приходится просто удивляться, как быстро крепнет его гений.

Искусствоведы давно уже установили, что тому или иному своему персонажу Рафаэль нередко придавал черты портретного сходства с реально существовавшими людьми.

Например, еще современники отметили тот несомненный факт, что Платон в «Афинской школе» явно напоминает Леонардо да Винчи; в Гераклите усматривали портрет Микеланджело. Изображал он и самого себя — в той же «Афинской школе»: у самого края, вместе с художником Содомой.

Афинская школа

И не единожды изображал на своих ватиканских фресках Рафаэль папу Юлия II. Даже папе Григорию IX, жившему в XIII веке, он придал черты Юлия II. Воспроизвел Рафаэль Юлия II и во фреске «Изгнание Элиодора»: сидя на носилках, взирает он на изгнание захватчиков из священного храма; и в этом изображении был, наверное, свой тайный смысл. Весной 1512 года Юлий II, собравший коалицию для борьбы против вторгшихся в пределы Италии французских войск, потерпел поражение, и лишь случайно изменившиеся обстоятельства помогли ему: вместе с испанцами ему все же удалось изгнать захватчиков.

Изгнание Элиодора

Молящегося, спокойного, грузного папу Юлия II Рафаэль запечатлел и в драматической сцене «Месса в Больсене» на одной из боковых стен в «Станца д’Элиодоро». Удивительного тут ничего нет: разукрашивались папские покои, прославлялись деяния и политика Юлия II.

Папа Юлий II вел крупную политическую игру, не единожды для осуществления своих сложных планов прибегая к войнам. Поставив знак равенства между укреплением папской власти и укреплением влияния Рима, он не жалел ни сил, ни средств на прославление собственных усилий, и возводимый Браманте храм св. Петра, роспись Сикстинской капеллы, станцы Ватиканского дворца должны были в немалой степени содействовать этой цели. Юлий II принадлежал к роду делла Ровере. Между прочим, когда в родной город в 1507 году приехал Рафаэль, урбинским герцогом был племянник папы, Франческо Мария делла Ровере. Хотя Юлий II на словах выступал против непотизма, он, так же как и другие папы, оказывал немалое покровительство родственникам. Не исключено, что герцог Урбино тоже дал Рафаэлю рекомендации к папскому двору.

Писал ли Рафаэль в эти свои великие годы мадонн? Конечно, хотя и реже, чем в флорентийские времена. И среди них — «Мадонну Альбу», изображение мадонны с младенцем и маленьким Иоанном Крестителем; картина имеет круглую форму и, соответственно, в лад, пластично закруглен абрис фигуры сидящей мадонны. С нежностью смотрит она на резвящихся младенцев—сына, сидящего у нее на коленях, и Иоанна.

Пишет он и изображение мадонны во весь рост — «Мадонну ди Фолиньо». Это была не очень удачная композиция, хотя формально художник выполнил все, как полагается, и, говорят, что заказчик, один из придворных чинов Юлия II, некий Сигизмунд Конти, родом из местечка Фолиньо, пожелавший преподнести ее в дар одной из римских церквей, остался доволен.

Впоследствии некоторые специалисты станут рассматривать «Мадонну ди Фолиньо» как своего рода вариант, предшествовавший «Сикстинской мадонне». Какая-то доля истины в этом, наверное, есть: композиционно — пусть не очень близкое — какое-то сходство действительно существует. Но во-первых, оно в основном имеет чисто формальный характер: явление Богоматери святым. А во-вторых, разве сравнишь писанную во многом по каноническим образцам и, что и вовсе удивительно для Рафаэля, композиционно не слишком удачную картину (Иоанн Креститель перстом указует на спокойно сидящую мадонну, с чьих колен хочет соскользнуть младенец) с поистине единственной в своем роде великой мадонной рафаэлевского шедевра.

Там более или менее обычный алтарный образ, обычные позы и лица святых — ни характеров, ни страстей, иллюстративность. Здесь — драматически напряженная мысль, скорбный пафос трагической жертвенности, проникновенная глубина образов, психологически достоверный выбор того, единственного неповторимого момента, когда вдруг открылось глазам невиданное и свершилось приобщение к тайне. Так композиционно совершенна картина, так удивительно точно найден ракурс, такова мера проникновенно-обобщенного художественного образа, созданного великим мастером, что мы словно присутствуем при таинстве.

И этот «эффект присутствия», «эффект свершения», наверное, одна из главных художественных находок Рафаэля в «Сикстинской мадонне»: здесь нет привычного для картин такого рода деления на «небесное» и «земное», нет «взгляда со стороны», тут полное ощущение, что все происходит на твоих глазах, с тобой, что ты сам все это видишь. Не безлико-благостной, не величаво-безразличной, не восседающей на троне царицей небесной, а страждущей, смятенной, но одновременно и доверчиво-мужественной изобразил Рафаэль свою мадонну, близкой людям, несущей людям самое дорогое, что у нее есть — сына. И будоражит душу взгляд ее невидящих глаз, взгляд, обращенный в себя, но и к тебе тоже. И начинаешь понимать, что выражение «смотреть невидящими глазами» — вовсе не выдумка литераторов.

Год от году росла слава Рафаэля, крепло его поистине титаническое дарование, являвшее людям то одну, то другую свою грань.

В 1514 году, после смерти Браманте, папа Лев X (Юлий II скончался за два года до этого) назначает Рафаэля главным строителем собора св. Петра. Рафаэль в восторге. В письме к своему дяде, Симону Кьярле, который, очевидно, звал его назад, в Урбино, он писал: «Я не могу жить в другом месте, только в Риме — и это из-за своей любви к строящемуся храму, который я возвожу, будучи назначен на место Браманте… Где оно, на всем свете место более достойное, чем Рим, и есть ли более благородное предприятие, чем сооружение собора св. Петра!..»

А графу Кастильоне, чей великолепный портрет он создаст годом позже, придворному, и дипломату, поэту, гуманисту, давнему своему другу, он признается: «Наш господин, оказав мне честь, взвалил на мои плечи немалую тяжесть: заботу о строительстве храма. Я надеюсь не спасовать, тем более что созданная мной модель нравится его Святейшеству и ее хвалят многие ценители. Но я мечтаю о большем. Мне бы хотелось воспроизвести красивые формы античных зданий, но не знаю, не станет ли это полетом Икара».

Уже упоминалось о том, что в 1514 году под руководством Рафаэля начались росписи в «Станца дель Инчендио». Они продолжились до 1517 года. Впрочем, мастер уделял им все меньше времени. Он был захвачен делами строительства, увлечен созданием картонов для ковров, которые должны были по праздникам украшать Сикстинскую капеллу, пробовал свои силы в пластике — тому свидетель знаменитый «Мальчик на дельфине» из Эрмитажа, изучал античное искусство, возглавлял архитектурный надзор над памятниками.

Мальчик на дельфине

А ведь было еще строительство палаццо Каффарелли-Видони, Антонио да Брешиа, Джаноццо Пандольфини, виллы Джулио Медичи, получившей известность под именем виллы Мадама, большого загородного дворцово-паркового комплекса. Был «Портрет папы Льва X с кардиналами (1517-1518)» и большая алтарная композиция «Преображение».

Но жизнь его уже подходила к своему рубежу. Он умер в тот же день, в который за тридцать семь лет до этого родился.

Ну, а когда же все-таки была написана Рафаэлем «Сикстинская мадонна»? При каких обстоятельствах? Как она оказалась в Пьяченце?

Никаких документальных свидетельств о том, в каком году Рафаэль создал свое самое знаменитое произведение, нет. Наверное, поэтому мнения на сей счет высказывались разные. Одни ученые считали (это была традиционная точка зрения, начиная с XIX века), что в самые последние годы жизни: в 1518-1519 годах; лучшая картина и должна быть венцом творчества.

Другие утверждали, что не очень напоминает «Сикстина» работы последних лет и что вернее принять иные даты: годы 1515-1516-е, именно тогда, подчеркивали они, Рафаэль создавал свои картоны для ватиканских ковров.

Так и было написано в большинстве книг, справочников, монографий. Сейчас дата изменена. Этому предшествовали обстоятельные сопоставления, размышления и поиски. Выяснилось, что в интересах дела следует расстаться с некоторыми предвзятыми мнениями и ходячими утверждениями, когда многое еще было неизвестным в биографии Рафаэля и его творчестве и не так-то легко было проверить правильность тех или иных утверждений.

Итак, первое из не соответствующих истине утверждений: монастырь в Пьяченце вовсе не был ни незначительным, ни захудалым. Наоборот. Это был один из самых древних в стране монастырей, основанный еще в середине IX века королевой Энгильбергой, женой Людовика II, женский бенедиктинский монастырь. Покровителями монастыря были объявлены святые Сикст и Фабиан.

Монастырю нужны были мощи — что за монастырь без мощей. И император Людвиг II, среди прочих реликвий, преподнес в дар монастырю мощи «св. папы и мученика Сикста II». А брат Энгильберги, Карломанн, по настоянию сестры, подарил монастырю мощи св. Барбары. И хотя в монастыре оказались и мощи св. Фабиана, он тем не менее получает известность как монастырь св. Сикста. И все большим почетом начинает пользоваться св. Барбара, покровительница солдат, святая, дарующая победу оружию. Императорские, папские, французские войска, двигавшиеся из Верхней Италии, обязательно старались пройти через Пьяченцу, испросить благословения у святой.

Бывший женский монастырь после многих раздоров и смен владельцев в конце концов в 1425 году перешел к монахам-бенедиктинцам конгрегации св. Юстина в Падуе.

Папа Юлий II, который еще будучи кардиналом выступал как протектор конгрегации св. Юстина, в 1504 году объединил монастырь Монте-Кассино с этой конгрегацией (в результате объединения 95 аббатств и 100 монастырей слились в один большой хозяйственный комплекс).

Монастырь св. Сикста оказался в составе мощной конгрегации Монте-Кассино, чей настоятель носил теперь титул «Главы настоятелей ордена бенедиктинцев, канцлера и великого капеллана Римской империи». Вот эти бенедиктинцы и есть те самые «черные монахи», о которых сообщал Вазари.

Следует добавить, что Пьяченца во времена средневековья считался одним из главных городов так называемой Ломбардской лиги.

Еще один любопытный факт. Когда в конце XV века город начал бурно отстраиваться, залечивая раны, нанесенные ему за полсотни лет до этого солдатней кондотьера Франческо Сфорца, монахи монастыря св. Сикста, который, к слову сказать, нисколько не пострадал от бесчинств, учиненных Сфорца, тоже взялись за строительство. В сравнительно короткие сроки, с 1499 по 1511 год, они возвели большую церковь и ряд других построек.

Заметим: освящение церкви произошло в 1514 году. Именно для этой церкви, а ее возводил известный архитектор Алессио Трамалло, Рафаэль и написал свою мадонну.

Следует сказать, что не кто иной, как все тот же папа Юлий II 20 июня 1500 года, пребывая тогда в сане кардинала, во время пребывания в Пьяченце даровал монахам монастыря отпущение грехов за богоугодные дела: постройку церкви.

Вспомнили исследователи и о том, что 24 июня 1512 года Пьяченца добровольно присоединилась к Риму, войдя в государство папы. Обратили они внимание и на то обстоятельство, что св. Сикст был патроном-хранителем рода делла Ровере. Именно к этому роду и принадлежал папа Юлий II.

И еще: на мантии св. Сикста у Рафаэля символическое изображение дуба. Именно изображение дуба — один из отличительных признаков герба делла Ровере.

Некоторые исследователи утверждают: портретное сходство между св. Сикстом на картине Рафаэля и папой Юлием II настолько велико, что можно не сомневаться, оно неслучайно.

Известно, лето 1512 года оказалось весьма удачным для Юлия II: схизматики (вероотступники) посрамлены, французы потерпели поражение. По всем этим поводам, а также по случаю присоединения Пьяченцы к папскому государству, в Риме были устроены празднества. Естественно, что и Пьяченца прислала на празднество своих представителей. И кто знает, не эта ли делегация передала папе просьбу бенедиктинцев, которым нужно было алтарное изображение для только что законченной строительством церкви?

Ничего фантастического в таком предположении нет, хотя не исключено, что инициативу мог проявить и сам папа, завершая то, что он благословил, будучи кардиналом.

Ездил ли Рафаэль в Пьяченцу? Когда была отправлена картина? Мы не знаем этого.

Папа Юлий II умер 20 февраля 1513 года. Судя по всему, алтарный образ был закончен до его смерти.

Телеграм-канал «Классика»

Красота спасет мир

Люди | «Классика»