Живопись | «Классика»

Триптих Ван Эйка

April 2, 2013

В зале старых немецких мастеров Дрезденской галереи посетители, как очарованные, стоят перед витриной. Там, защищенный стеклом, хранится бесценный триптих нидерландского живописца Яна ван Эйка (ок. 1390-1441). Витрина устроена так, что посетитель может рассматривать трехстворчатый алтарь (центральная часть — 33,1X27,5 см) со всех сторон, включая сцену благовещения на внешней стороне створок. Потребовалось несколько столетий, чтобы доказать, что создателем шедевра был Ян ван Эйк.

Когда в 1964 году в реставрационной мастерской Дрезденской галереи картину вынули из поздней рамы черного дерева, на правой створке обнаружили выжженное клеймо, свидетельствующее, что алтарь некоторое время находился в коллекции английского короля Карла I. В 1696 году картина числилась в инвентаре собрания Ябаха в Кельне и создателем ее считался Губерт ван Эйк, старший брат Яна.

О прибытии трехстворчатого алтаря в Дрезден впервые узнали из инвентарных списков Картинной галереи за 1754 год. Но там он обозначен как произведение Альбрехта Дюрера. Этот же автор указан и в каталоге 1812 года. Затем картину некоторое время считали работой неизвестного мастера. В 1840 году ее вновь приписывали Губерту ван Эйку. Только в 1846 году, более чем через 400 лет после того как она была написана, открыли, наконец, что истинный создатель этой прекрасной картины никто иной, как Ян ван Эйк. Это с абсолютной достоверностью подтвердилось в 1958 году, когда, вынув центральную часть из рамы, при чистке желобка обнаружили подпись художника — крохотными буквами на латинском языке. В переводе она читается так: «Ян ван Эйк изготовил и закончил меня в году после рождения господа нашего 1437. Настолько хорошо, как умею».

Но до того как была открыта эта подпись, алтарю Ван Эйка пришлось пережить немало невзгод. В годы Второй мировой войны его, как и все другие картины галереи, вывезли из Дрездена. Но по каким-то причинам — теперь их не выяснить — он не попал ни в одно из хранилищ. Вместе с «Шоколадницей» Лиотара и тремя другими картинами алтарный триптих Ван Эйка перевезли в замок Кенигштайн. Там хранились все сокровища Зеленого свода, несколько сот ящиков с экспонатами Исторического музея и 200 ящиков восточного и мейсенского фарфора.

Алтарь Ван Эйка оставался в крепости до самого конца войны. Он избежал печальной участи многих других картин галереи, которые неоднократно перевозились из одного хранилища в другое. Однако пребывание алтаря Ван Эйка в замке Кенигштайн не было спокойным. На его долю выпали странные нелегкие испытания. В 1955 году в Дрездене вдруг возникли и с быстротой ветра распространились слухи, что маленький алтарь Ван Эйка пропал и что, когда спасенные Советской Армией дрезденские шедевры вернутся в свой родной дом, алтаря Ван Эйка среди них не будет.

Трудно было смириться с мыслью, что несравненная картина исчезла навсегда. Тем большей была радость, когда, распаковывая прибывшие в Дрезден из Советского Союза ящики, в одном из них обнаружили шедевр Ван Эйка. Что же произошло, почему возникло предположение, что картина пропала?

В официальных документах о передаче Советским Союзом Германской Республике произведений искусства ничего не было сказано об особой судьбе этого маленького по размерам, но великолепного по художественным достоинствам произведения. И прошло много времени, прежде чем удалось узнать, что до своего спасения эта картина проделала путь, отличный от пути других шедевров Дрезденской галереи.

Картины, обнаруженные советской спасательной командой, были собраны в замке Пильниц и оттуда со всеми мерами предосторожности перевезены в Советский Союз. Среди них были «Шоколадница» Лиотара и, за исключением алтаря Ван Эйка, все немногие картины, хранившиеся в крепости Кенигштайн. Картины Дрезденской галереи, перевезенные в Советский Союз, поступили в Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина в Москве и в Музей западного и восточного искусства в Киеве, где им были обеспечены заботливый уход и реставрация. Когда ящик за ящиком распаковали экспонаты, произведения Ван Эйка там не оказалось. Возможно, об этом стало как-то известно, и потому пошел слух, что драгоценная картина исчезла. Где же она была и где ее нашли?

Спасенные в Германии произведения искусства были отправлены, кроме Москвы и Киева, еще и в государственный Эрмитаж. Профессор В. Ф. Левинсон-Лессинг, заместитель директора Эрмитажа, персонально отвечал за те, взятые Советской Армией под охрану произведения искусства, уход за которыми был поручен Эрмитажу. В Эрмитаж поступило громадное количество экспонатов, но среди них ни одной картины, потому что их размещение в Эрмитаже не предусматривалось. На попечение Эрмитажа были переданы произведения искусства из Государственных музеев Берлина и из других музеев страны, в первую очередь небольшие скульптуры и фарфор. Профессор Левинсон-Лессинг, который хорошо знал и высоко ценил дрезденские художественные собрания, особо интересовался тем, какие из дрезденских сокровищ прибыли в Ленинград.

Сотрудники профессора Левинсона-Лессинга приняли много партий груза из крепости Кенигштайн и завели дело на каждый экспонат. С последней партией экспонатов Исторического музея был доставлен старый грязный ящик, значительно меньших размеров, чем громадные ящики с музейным имуществом. Сотрудники Эрмитажа не могли предположить, что в этой неприглядной упаковке находятся ценные произведения искусства. Они полагали, что ящик попал не по адресу. Но профессор Левинсон-Лессинг распорядился, чтобы загадочный ящик вскрыли в его присутствии.

В ящике кроме нескольких нотных и графических листов была завернутая в старые тряпки скрипка — она лежала на небольшом четырехугольном деревянном ларце. И после того как открыли этот деревянный ларец, на мгновение воцарилась тишина, потом вырвался общий вздох и кто-то очень тихо сказал: «Алтарный триптих Ван Эйка!».

Центральная панель изображает Мадонну с Младенцем в готическом соборе

Для профессора Левинсона-Лессинга и его сотрудников появление шедевра Ван Эйка было загадкой. Но разгадка была скоро найдена. Вот история поистине чудесного спасения алтарного триптиха Ван Эйка.

В крепости Кенигштайн во время развязанной Гитлером войны, так же, как в первую мировую войну, содержались пленные французские генералы. Согласно обнаруженным ведомостям выплаты жалования там были интернированы 98 генералов и других высших офицерских чинов. Полковник Хессельман, нацистский комендант крепости, бывший до войны полицейским офицером в Вене, и другие офицеры охраны жили с французскими генералами душа в душу. Они устраивали совместные празднества, вместе выпивали.

Нацистским офицерам в крепости, так же, как и военнопленным, становилось ясным, что война для гитлеровской Германии проиграна. И если фашистский комендант полковник Хессельман уже прежде делал все, чтобы стать приятелем военнопленных, то теперь он удвоил свою любезность. За всякие послабления и льготы французские генералы обещали взять Хессельмана с собой, когда они после окончания войны отправятся на родину. 8 мая 1945 года полковник Хессельман передал старшему французскому офицеру генералу Борре ключи от крепости. Над Кенигштайном взвилось трехцветное французское знамя.

9 мая 1945 года в крепость вступил небольшой отряд советских войск. Советские солдаты и не подозревали о хранящихся там ценностях. Им показалось, что в крепости все в порядке, потому что их встретило развевающееся на ветру французское знамя, и вместо ненавистных нацистов они увидели освобожденных военнопленных. Поэтому они сочли излишним оставлять в крепости какой-нибудь гарнизон. Покидая крепость, они захватили с собой как военнопленных нацистских офицеров и передали их в городе Кенигштайн расположенной там польской тыловой части, генерал которой отпустил их на свободу. Полковник Хессельман и некоторые офицеры вернулись в крепость, рассчитывая, что французы выполнят свое обещание взять их на Запад.

Под командованием французского генерала Борре крепость Кенигштайн находилась в течение двух недель. В это время крепость посетили два американских офицера высокого ранга, чтобы подготовить возвращение на родину пленных французских офицеров. Полковник Хессельман сообщил американцам о сохраняемых в крепости ценностях. Он попросил у генерала Борре ключи, чтобы показать американским офицерам сокровища. Когда же французский генерал категорически отказал, Хессельман решил действовать на свой страх и риск. По свидетельству Кена — хранителя экспонатов, Хессельман выставил окно, проник в казематы, открыл несколько ящиков и показал американцам. Вероятно, Хессельман хотел, чтобы американцы убедились, какие громадные ценности хранятся здесь, и побудить их вывезти сокровища на самолетах как американские трофеи, прежде чем их заберут русские.

Однако тщательно продуманный план Хессельмана сорвался. Американцы не рискнули вывезти музейное имущество без согласия французского генерала. Французы же полагали, что только они имеют право претендовать на эти сокровища как компенсацию за их плен, как военный трофей и возмещение потерь, понесенных Францией.

Но главным образом замысел Хессельмана провалился потому, что вскоре после посещения крепости американскими офицерами туда прибыла небольшая группа советских солдат из спасательной команды, чтобы посмотреть, в каком состоянии находятся сокровища искусства, о которых им сообщили в замке Везенштайн. Они обнаружили в казематах шесть вскрытых ящиков с экспонатами Зеленого свода и узнали, когда и почему были вскрыты ящики. Советские специалисты из состава команды сейчас же переправили на грузовике шесть ящиков в замок Пильниц и там их надежно укрыли. Советский гарнизон в составе шестидесяти человек в тот же день принял на себя охрану крепости.

14 дней в крепости Кенигштайн распоряжались французские генералы. Где же находился в то время алтарный триптих Ван Эйка и каким образом он попал в старый ящик? Экспонаты дрезденских музеев вывезли из крепости Кенигштайн в июне 1945 года. Среди них было несколько картин, но триптиха Ван Эйка не было. Кто же в течение двух недель, до прихода советской воинской части, прятал небольшую картину, чтобы позднее, если представится возможность, захватить ее с собой? В документах на этот вопрос не нашлось ответа. По рассказам очевидцев произошло следующее.

Вскоре после окончания войны американцы вывезли французских генералов на своих автобусах и грузовиках. При отъезде им было разрешено взять с собой очень немного ручного багажа. Остальные вещи отправили позднее.

Ящики с экспонатами Зеленого свода были отделены от направляемых в Ленинград ящиков с экспонатами Исторического музея и с собранием фарфора, так как они с особыми предосторожностями отправлялись в Москву. В помещении, где находились ящики Зеленого свода, стоял также старый ящик со скрипкой, нотами и какими-то графическими листами. Выяснилось, что содержимое ящика — конечно, без алтаря Ван Эйка — принадлежало дрезденскому художнику, другу доктора Хольцхаузена, тогдашнего директора Зеленого свода. Этот художник был на подозрении у нацистов и опасался дополнительных неприятностей, если некоторые его графические работы попадут в руки властей. Он попросил доктора Хольцхаузена отправить на хранение вместе с экспонатами Зеленого свода ящик с его имуществом. Директор согласился. Так старый ящик попал в крепость Кенигштайн. Когда же вывозили сокровища Зеленого свода, ящик открыли и, убедившись, что его содержимое не относится к фондам Зеленого свода, оставили на месте.

Но каким образом в этот ящик попал алтарь Ван Эйка? Где его нашел кто-то из советского гарнизона? К сожалению, не сохранилось никаких документов, и, принимая во внимание тогдашние условия, это совершенно понятно. Известно только, что ящики скоро вывезли из крепости Кенигштайн. Можно предположить, что маленький шедевр, спасенный от похищения буквально в последний момент, был по-возможности хорошо упакован и помещен в незаполненный открытый ящик. К этому времени весь транспорт с картинами в Москву и Киев уже ушел, а найденный возле имущества Зеленого свода ящик отправили в Ленинград вместе с последними экспонатами Исторического музея. Таким образом, профессор Левинсон-Лессинг был первым, кто смог порадоваться вновь обретенному для человечества бесценному произведению искусства.

Теперь, когда мадонна с младенцем на коленях, улыбаясь, встречает посетителей в Дрезденской галерее, когда поклонники искусства поражаются чистым краскам, глубине изображенного на картине собора, прелести передачи множества деталей на столь малом пространстве, нужно не забывать историю спасения этого шедевра, о котором искусствовед М.В. Алпатов писал:

«Триптих Ван Эйка кажется не столько написанным кистью живописца, сколько отлитым ювелиром, украшенным чеканкой и резьбой, сверкающим каждым своим миллиметром, как драгоценный камень. Точно порожден он не вдохновенным гением, который в творчестве изливает преизбыток внутренних сил, но самоотверженной готовностью отречься от себя, «погасить» свою личность ради достижения высшего совершенства».

Телеграм-канал «Классика»

Красота спасет мир

Живопись | «Классика»